Золотой город - Страница 123

123

Слоан, не оборачиваясь, двинулась вверх по лестнице. Блейк почувствовал себя уязвленным. Она даже не сочла нужным проверить, как профессор надел снаряжение. Укрепив веревку, он застегнул один ремень вокруг талии, просунул между ног второй и, проверив лестницу на прочность, неспешно начал подъем. Хлипкую болтающуюся дорожку он ненавидел всеми фибрами души, а страховочное приспособление не внушало ему особой уверенности. Перспектива зависнуть над пропастью, доверив жизнь тонкому нейлоновому шнуру, казалась ему до крайности непривлекательной.

Однако по мере того, как Блейк поднимался все выше и выше, страх его постепенно отступал. В голове упорно вертелась фраза, подобная забытой строчке из старинной баллады. Впервые она шевельнулась в дальнем уголке его сознания, когда профессор увидел перед собой киву солнца. Теперь он припомнил целый отрывок. Сначала повторив про себя, он стал бормотать его вслух: «Расширив отверстие, я поднес к нему свечу и заглянул внутрь. Когда глаза мои привыкли к темноте, я стал различать очертания бесчисленных статуй, наполнявших комнату. То были изображения людей и животных, сделанные из чистого золота. Блеск золота, воистину волшебный, заставил меня сомкнуть веки».

«Блеск золота, воистину волшебный, заставил меня сомкнуть веки». Блейк вновь и вновь проговаривал одни и те же слова, словно пытаясь разучить магическое заклинание.

В двенадцать лет он прочел книгу Говарда Картера, открывшего гробницу Тутанхамона. Именно тогда Арон и решил стать археологом. Этот момент профессор помнил так же хорошо, как и строчки из произведения, тихонько слетавшие с его губ. Спору нет, годы, проведенные в университете, поумерили его пыл, и желание отыскать нечто, сопоставимое по значению с усыпальницей древнего египетского монарха, так и осталось детской мечтой. Тем не менее он нашел достойное применение своим способностям и добился немалых успехов, упорно роясь в древнем мусоре. Карьера складывалась прекрасно, и оснований для недовольства ею Блейк не видел ни малейших.

Однако здесь, в заброшенном городе, все изменилось. Арон осторожно переставлял руки и ноги, время от времени останавливаясь и проверяя надежность страховки. Мусор, спору нет, замечательный объект для исследований, но все же он не идет ни в какое сравнение с золотом. На память ему пришли произведения древнего искусства, переплавленные Кортесом в слитки и отосланные в Испанию. Сколько дивных артефактов навсегда потеряно для мира из-за людской алчности! И сокровища, скрытые в киве солнца, скорее всего, постигнет та же печальная участь.

Давняя детская мечта ожила в нем с новой силой, и его душу опять наполнили противоречия. Да, конечно, остаться здесь — означало подвергнуть себя смертельной опасности. Но неужели он с такой легкостью покинет долину, хотя бы одним глазком не взглянув на сокровища, спрятанные в киве солнца?

— Слоан, давай поговорим, — окликнул Блейк. — Ты что, смирилась с тем, что мы просто уйдем отсюда?

Ответа не последовало.

Обливаясь потом и сердито ворча, он продолжил подъем. Слоан добралась до самого трудного, финального участка лестницы. Ей оставалось преодолеть кромку уступа под площадкой, где располагалось оборудование. Песчаник, не успевший просохнуть после дождя, побагровел и казался залитым кровью.

— Слоан, не молчи, прошу тебя, — взмолился Блейк.

— Мне нечего сказать, — долетело сверху.

— Твой отец совершил непростительную ошибку, поручив ей возглавить экспедицию. Будь на ее месте ты, мы все вошли бы в историю.

Она снова не сочла нужным ответить. Девушка молча исчезла за краем скалы, и Блейк, стиснув зубы, удвоил усилия. Вскоре он перевалился через кромку и плашмя рухнул на шершавую поверхность — измученный, раздосадованный, упавший духом. Профессор с трудом переводил дух, и прохладный ветер шевелил его влажные от пота волосы.

— Зачем было так мучиться? — Приняв сидячее положение, Блейк принялся расстегивать страховку. — Зачем рисковать? Все-таки это чистой воды безумие — повернуть вспять на пороге величайшего открытия.

Слоан упорно хранила молчание. Арон спиной ощущал ее, стоявшую совсем рядом. Суровую и неприступную. «Блеск золота, воистину волшебный…» Странно, почему она замерла как вкопанная, а не занимается этим проклятым приемником. Чертыхнувшись себе под нос, он отшвырнул прочь надоевшие ремни и поднялся.

Перемена, произошедшая с его спутницей, едва не повергла профессора в шок. На лице ее, лишенном всех красок, застыло выражение безумного отчаяния, которого Блейк ни разу еще не видел. Она не двигалась с места, устремив взгляд поверх можжевелового дерева. Плотно сжатые губы превратились в узкую щель. Возможно, игра света послужила тому причиной, но янтарные глаза потемнели и утратили прозрачность. Арон взглянул туда же, куда смотрела она, и содрогнулся.

Все небо над хребтом затянули тучи. Темные, суровые и угрожающие, они казались проникшими из другой реальности. Над плато Кайпаровиц поднимался грозовой фронт. Блейк подобного не видел ни разу в жизни. Он больше походил не на природное явление, а на ядерный взрыв. Фронт растянулся на тридцать миль, никак не меньше, и успел поглотить верхнюю часть хребта, залив его непроглядной чернотой. Гигантской штормовой волной он вздымался вверх футов на сорок. Сплошная стена дождя скрыла плато, подобно стальному занавесу. Танец молний, рассекавших мрак ослепительными зигзагами, навевал особенную жуть своим безмолвием. Раскаты грома пока не долетали до них. Словно зачарованный, Блейк наблюдал, как грозовой фронт растет и ширится, стремительно заполняя голубое небо. Электричество насквозь пропитало воздух и даже здесь, над долиной, уже потрескивало в ветвях можжевельника.

123