Золотой город - Страница 44

Однако журналист уже разошелся.

— Вот не знал, что дерьмо служит предметом научных изысканий! — фыркнул он. — Представляю, сколько потрясающих открытий можно совершить в этой области.

Блейк собрался произнести уничижительный монолог, но тут Бонаротти позвал всех завтракать. Нора, весьма обрадованная перерывом в словесной пикировке, с благодарностью взглянула на повара и в очередной раз подивилась способности того сохранять в походных условиях столь щеголеватый вид. Как и вчера, отглаженный костюм цвета хаки сидел на нем безупречно. Все остальные уже успели позабыть о существовании утюгов, расчесок и бритв. Бонаротти положил ей на тарелку щедрую порцию превосходного омлета. Возможно, причиной всему послужил свежий воздух, но прежде Нора и не догадывалась, насколько вкусным может оказаться простое блюдо из взбитых яиц.

— Божественно, — с набитым ртом пробормотал Смитбэк.

— Необычный вкус, — заметил Холройд, подцепив вилкой изрядный кусок. — Слегка отдает мускусом. Никогда раньше не пробовал ничего подобного.

— Может, он с какой-нибудь дурью? — подал голос Свайр. Определить, шутит он или говорит всерьез, представлялось довольно сложным.

— Не чувствую никакого привкуса, — заявил Блейк.

— А я чувствую, — возразил Смитбэк. — И этот привкус мне смутно знаком. — Отправив в рот последний кусок омлета, он со звоном бросил вилку на тарелку. — Недавно я обедал в итальянском ресторане на Пятьдесят пятой улице. И ел там телятину с таким же привкусом. Если не ошибаюсь, это черные трюфеля.

В непроницаемых глазах Бонаротти вспыхнули довольные огоньки. Гастрономические познания журналиста явно произвели на него впечатление.

— Не вполне. — Он с уважением взглянул на Смитбэка. — Вот, посмотрите.

Повар открыл свой загадочный сундук, порылся в одном из многочисленных отделений и продемонстрировал какой-то ком неопределенного цвета, размером с теннисный мяч. С одной стороны изрядная его часть оказалась срезана ножом.

— Глазам не верю, — восхищенно протянул журналист. — Белый трюфель. Вот уж не думал, что в этом диком краю отведаю подобного деликатеса.

— Этот гриб называется «магантум пико», — изрек Бонаротти, бережно пряча сокровище.

— И стоит кучу денег, — подхватил Смитбэк. — Так что, если мы не найдем этот индейский золотой город, нам стоит ограбить волшебный сундук господина Бонаротти.

— Попробуйте, любезнейший. — Приподняв полу куртки, повар продемонстрировал висевшую у него на поясе кобуру с устрашающего вида револьвером. Лицо его, как и всегда, оставалось невозмутимым.

Вокруг костра грянул дружный хохот.

Нора собралась продолжить завтрак, однако ее внимание привлек отдаленный гул. С каждой секундой он становился все громче и громче. Другие члены экспедиции также недоуменно оглядывались в поисках источника странного звука, эхом отдававшегося от каменных стен каньона. Через несколько минут его происхождение сделалось более очевидным — где-то в вышине ревел мотор. Нора подняла глаза к небу. В то же самое мгновение рев сделался оглушительным, и над каменистой грядой, сверкая алюминиевыми боками в лучах восходящего солнца, показался крохотный самолет. Лошади, вскинув головы, испуганно заржали.

— Эта жестянка летит чертовски низко, — заметил Холройд.

— По-моему, он хочет приземлиться, — откликнулся Свайр. — Точнее, приводниться. Это гидросамолет.

Словно в знак приветствия качнув серебристыми крыльями, машина и в самом деле резко пошла на снижение. Поплавки коснулись воды, взметнув два фонтана брызг. Мотор напоследок взревел и затих, а самолет понесло к затору из бревен. Холройд бросился к надувному плоту. Стекло кабины пилота позволяло разглядеть двух человек. Оба снимали показания с приборов, делая какие-то пометки на висящем планшете. Затем один из прилетевших выбрался по крылу наружу, спрыгнул на поплавок и замахал рукой.

За спиной Норы тихонько присвистнул Смитбэк. Сняв защитные очки и летный шлем, пилот тряхнул прямыми темными волосами.

— Какой приятный сюрприз, — выдохнул журналист.

— Для кого как, — проворчала начальница экспедиции. Значит, Слоан Годдар их все-таки догнала.

Холройд подгреб к самолету. Девушка принялась выгружать из хвостового отсека спортивные сумки. Захлопнув люк, она перепрыгнула на плот и помахала второму пилоту. Питер, лавируя между бревнами, повел надувное плавсредство к берегу, а самолет, запустив двигатель на малые обороты, развернулся и поплыл вниз по каньону. Метров через двадцать мотор взревел громче, крылатая машина оттолкнулась от воды и взмыла в воздух, набирая высоту. Печально проводив глазами исчезающий вдали самолет, Нора уставилась на плот, медленно, но неумолимо приближающийся к берегу.

Слоан Годдар оживленно трепалась с Холройдом. Дочь профессора носила кожаную авиационную куртку, узкие джинсы и ботинки с высокой шнуровкой. Вызывающе старомодная стрижка «под пажа» напоминала репродукции из гламурных журналов двадцатых годов прошлого столетия. Кажется, именно такие прически носили женщины эпохи Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Миндалевидные глаза янтарного оттенка, чувственный, чуть насмешливо изогнутый рот — все придавало ее наружности экзотический привкус. Слоан оказалась почти ровесницей начальницы экспедиции. На вид ей можно было дать лет двадцать семь — двадцать восемь. А еще Нора со всей отчетливостью поняла, что никогда прежде не встречала такой красивой женщины. Плот ткнулся в берег, дочь профессора проворно соскочила на песок и направилась к лагерю. Меньше всего она походила на тощую неуклюжую студентку, чей образ так упорно рисовало воображение Норы. Движения, исполненные сочетания гибкости и силы, выгодно подчеркивали изящные формы тела. Загорелая кожа буквально светилась здоровьем, а жест, которым она отбросила назад темные волосы, казался одновременно невинным и чувственным.