Золотой город - Страница 47

— Доктор Келли поедет первой, — сообщил Свайр. — Вы все потянетесь за ней. Я буду замыкающим и в случае чего сразу приду на помощь. Ну а доктор Годдар поедет в середине процессии. — Он устремил взгляд на Слоан. — Где вы учились ездить верхом?

— В разных местах, — улыбнулась девушка.

— Вижу, вы были способной ученицей.

— Все-таки я не слишком понял, как управлять этим чудовищем, — простонал Блейк, вцепившись в поводья.

— Прежде всего, не натягивайте слишком туго. Потихоньку двигайте их туда-сюда. Лошадь чувствует, когда ремни касаются ее шеи с той или другой стороны, и слушается приказа. Есть еще вопросы? — Он обвел глазами понурую кавалькаду.

Вопросов не последовало. Становилось все жарче. Горячий воздух наполнился ароматом кедровой смолы и водяных лилий.

— Ну что ж, тогда в путь, — скомандовал ковбой. Пришпорив лошадь, Нора направила ее вверх по каньону.

Следом двинулся Холройд, а за ним и все остальные участники экспедиции.

— Ну что, похоже на приключения, о которых вы читали? — обернулась она через плечо.

Питер улыбнулся и молча кивнул. Нора вновь тронула шпорами бока лошади, и маленький караван исчез в скалистом лабиринте.

17

Вытянувшись цепочкой, они продвигались вдоль по каньону, то и дело пересекая узкий ручей, бегущий по его дну. Крутые склоны поросли чахлой травой и цветами, пустившими цепкие корни в нанесенные ветром песчаные наслоения. Нередко им попадались низкорослые кусты можжевельника со стволами, изогнутыми самым причудливым образом. Лошади с опаской обходили нагромождения обломков — пласты песчаника, оторвавшиеся от отвесных стен и разбившиеся о твердое дно ущелья. В тени выступающих камней сновали деловитые крапивники. Слепленные из глины гнезда ласточек усеивали скалы наподобие чудовищных бородавок. Белоснежные облака пересекали узкую полоску далекого неба, отчего казалось, будто края каньона вот-вот сомкнутся над головами всадников на высоте почти в четверть мили. Участники экспедиции без лишних разговоров следовали за головным всадником. Безмолвие окружавшего их незнакомого мира заставило и людей погрузиться в молчание.

Нора глубоко вдыхала горячий воздух. Тихо покачиваясь в седле, она ощущала снизошедшие на нее покой и умиротворение. Лошадь Разумница, двенадцатилетняя гнедая кобыла, привыкла ходить под седлом и, в полном соответствии с именем, отличалась умом и сообразительностью. Опустив морду к земле, она с чрезвычайной уверенностью ступала по камням и сама выбирала наиболее безопасный путь. Особой красотой она похвастаться не могла, зато обладала изрядной силой и выносливостью. За исключением двух лошадей Свайра, Урагана и Приятеля — жеребца, доставшегося Слоан, — всех животных для экспедиции ковбой подобрал под стать друг другу. Невзрачных, но надежных и покладистых. Вне всякого сомнения, он прекрасно разбирался, какие лошади нужны в подобных предприятиях. Нора и сама без особого доверия относилась к дорогим породистым скакунам, обладавшим превосходным экстерьером и вызывающим восторженные ахи и охи на всякого рода шоу. В горах подобные красавцы способны лишь сломать ногу себе и шею всаднику. Она помнила, как отец продавал и покупал лошадей. Падриг Келли обладал безошибочным чутьем и почти всегда отказывался от изящных холеных красавцев, хотя их точеные формы и радовали глаз. «У нас здесь не загородный клуб», — говаривал он.

Нора обернулась. Блейк и Холройд имели довольно унылый вид. Все остальные, похоже, получали от конной прогулки удовольствие. Слоан Годдар выглядела просто великолепно. Она скакала то в начало, то в конец колонны, проверяя, как укреплен груз, и давая советы новоиспеченным всадникам.

Смитбэк приятно удивил Нору. Ураган действительно оказался норовистым жеребцом, и журналисту не сразу удалось с ним совладать. В начале пути воздух то и дело сотрясали проклятия и испуганные вопли. Однако в конце концов он сумел показать лошади, кто здесь главный, и теперь уверенно держался в седле, с видом победителя поглядывая по сторонам. И, следовало признать, этот самовлюбленный тип чертовски эффектно смотрелся на лошади.

— Вижу, вы покривили душой, когда говорили, будто знакомы только с седлом велосипеда, — обратилась к нему Нора. — Признайтесь, прежде вы уже ездили верхом?

— Провел пару лет в дорогущей частной школе в Аризоне. — Журналист смущенно потупился. — Так как я рос на редкость трусливым и болезненным мальчонкой, мои родители решили, что верховая езда поможет мне стать настоящим мужчиной. Но к началу первого семестра я опоздал, и всех лошадей уже разобрали. В результате мне достался страхолюдный старый жеребец по кличке Тарпин. Как-то раз этот умник вздумал пожевать колючую проволоку и повредил корень языка. С тех пор язык так и остался торчать у него изо рта. Зрелище, можете мне поверить, не самое привлекательное. Никто не хотел на нем ездить, хотя по части скорости Тарпин давал сто очков вперед любой лошади в школе. Зато на всех школьных соревнованиях я без особых усилий приходил первым. На коне с высунутым языком. Там мы тоже скакали по пустыне.

Он улыбнулся, отдаваясь сладким воспоминаниям о былых победах.

— Что за черт?! — рявкнул вдруг он, резко оборачиваясь. Улыбка слетела с его лица, уступив место испуганной гримасе.

Задира, вьючный жеребец, шедший на поводу у Смитбэка, подался назад с прижатыми ушами. Со штанины всадника свисала нить лошадиной слюны.

— Эта чертова кляча хотела меня укусить! — зашелся от возмущения журналист.